Пресс-релиз пикета памяти репрессированных художниках г. Иркутска в разные годы в рамках акции «Холсты на снегу».
Цель акции:
Вспомнить тех, кто незаконно был репрессирован; вспомнить тех, кто ушел из жизни из-за клеветы и доносов; вспомнить тех, кто уехал из Иркутска и умер на чужбине в бесславии и нищете.
Место проведения: сквер на пересечении ул. Декабрьских Событий — ул. Карла Маркса — ул. Ф. Каменецкого (у Дома Художника).
Число и время проведения: 20 января, с 13 ч. до 13.20 ч.
Список репрессированных и ушедших из жизни из-за невозможности терпеть несправедливость:
Андреев Николай Андреевич (1889-1939) 29 апреля 1937 — незаконно репрессирован, в марте 1957 — реабилитирован посмертно.
Вологдин Александр Иванович (ЭХНА) (1889-1938) 8 октября 1937 — незаконно репрессирован, 8 марта 1957 — реабилитирован посмертно.
Жибинов Алексей Петрович (1905-1955) закончил жизнь самоубийством.
Померанцев Константин Иннокентьевич (1884-1945) умер в Курске.
Гутерзон Аркадий Ильич (1922-1981)
Конев Евтихий Александрович (1914-1980)
Несынов Иван Иванович (1928-2002)
Всех этих людей объединяло преданность делу, умение консолидировать творческие силы, принципиальность, высокая требовательность и одаренность. Это не могло не породить зависти и недоброжелательности в то суровое время, когда происходила жесточайшая расправа с самыми передовыми людьми. Наш сегодняшний долг восстановить истину и справедливость, вспомнить этих людей и вернуть им честное имя.
Список живых:
Наталья Исаева
Татьяна Заковырина
Андрей Жилин
Татьяна Жилина
Владислав Несынов
Юрий Марков
Художественная акция протеста «Холсты на снегу» прошла в Иркутске
Художественная акция протеста памяти репрессированных художников «Холсты на снегу» состоялась 20 января в сквере возле здания Иркутского регионального отделения Союза художников России. Инициаторами ее проведения выступили члены городского творческого объединения «Ноосфера». Цель акции, по словам одной из ее участниц Татьяны Жилиной — почтить память «репрессированных или подвергшихся творческим гонениям и доведенных до самоубийства в советские времена художников Иркутска и выразить протест против репрессий, которым подвергаются современные художники города».
— Гонения на художников продолжаются и по сей день, — сообщила Татьяна Жилина. — Иркутский союз художников лишает нас мастерских на основании того, что мы не являемся его членами. Мы считаем, что это попытка уничтожить в Иркутске современное искусство, и протестуем в ответ. Нами уже написано обращение в Комиссию по правам человека при губернаторе Иркутской области и к президенту РФ.
Во время акции протеста в сквере играл оркестр. Художники вынесли на улицу шесть картин членов «Ноосферы», одна из которых — «Безысходность» Владислава Несынова — была сожжена. Под каждой из картин было положено зеркало — символ того, что искусство является отражением нашего общества. Рядом стоял этюдник, на котором были написаны фамилии художников, репрессированных в советские времена. Участники акции почтили память Алексея Жибинова, Николая Андреева, Александра Вологдина, Константина Померанцева, Аркадия Гутерзона и Евтихия Конева.
Художники также создали инсталляции на снегу. Например, окропленный Ольгой Пермяковой алой краской снежный холмик — могила ненаписанной картины. Татьяна Жилина наполнила полиэтиленовые пакеты снегом и краской — по ее словам, «они символизируют души умерших художников». Пакеты обвивала веревка, которая «отражала извилистость судьбы», на ее конце был «Гордиев узел». Его во время перформанса художница разрубила топором и сожгла.
Как сообщили представители «Ноосферы», это не последняя акция протеста. Например, один из входящих в объединение художников Юрий Марков пообещал каждый день сжигать по одной своей картине. Об этом сообщает ИА Байкальская служба новостей.
Будничные одежды
Проходящий редкий народ не мог «въехать» в происходящее: чего тут творится-то? Какие-то девки красят снег, совочками мусорными нагребают могилки — секретики, куда прячут картинки намалеванные, вокруг суетятся люди с телекамерами — будто областное начальство ждут, столько их понаехало…
Примчалось телевидение — сюжеты сняты, интервью записаны — журналисты отбыли.
Музыканты отгремели духовой медью и уехали: время вышло, деньги получены… Чего же губы морозить задаром?
До «победного конца» мерзли милиционеры оцепления: все-таки ответственное мероприятие, называется «акция протеста» — мало ли чего натворят сии… художники.
Вместе с живописцами мерзли их полотна. Леденели цветы… Почему-то Иркутск любит нечетные числа, пришло мне в голову: шесть розовых гвоздик… Нечетный букет.
Коченели от холода, зябли, застывали… Картины, руки, кисти, краски, мысли… Отражали, притягивали, глядели в стылое небо зеркала, брошенные в снег. Еще одно «зеркало» происходящего — рама картины, на которой только что сгорел холст, хранивший прикосновения кисти…В небо улетела душа изображения — с облаком черного копотного дыма.
«Время вышло! — напомнил человек в штатском, глядя на часы. «Время пикета истекло!» — настойчиво и беззлобно повторил он. Инсургенты складывали мольберты, как рабочие сцены таскают театральный реквизит. Промерзли до костей.
Так в Иркутске перед Домом художника прошла акция «Холсты на снегу» — в память репрессированных в разные годы художниках города: Николая Андреева (посмертно реабилитированного в 1957 г.), Александра Вологдина (посмертно реабилитированного в 1957 г.), Алексея Жибинова (закончил жизни самоубийством) и других. Ее проводило творческое объединение художников «Ноосфера». Организаторы действа объяснили журналистам, что современному искусству в городе нет места — его выживают, его не понимают, его преследуют… В том числе и областное правление Союза художников.
Организаторам никто не отвечал: художники в этот день прощались со своим товарищем Борисом Бычковым. Так совпало. Такие случайности называются роковыми…
На следующий день реакция последовала. Представители иркутского отделения Союза художников выступили с заявлением по поводу конфликта с творческим объединением «Ноосфера». Было сказано много слов про то, что работы членов «Ноосферы» малохудожественны, не представляют ценности. Для «веса» оценок привлекли голоса двух искусствоведов. Стороны разошлись абсолютно не удовлетворенные друг другом. И, наверное, еще долго переживали взаимные грубости, и даже оскорбления, слетевшие с языков.
А дальше я начинаю путаться в передаче того, что происходило и предшествовало событию. Сказать, что современное искусство в Иркутске притесняют, язык не поворачивается. У меня в руках прекрасно изданный каталог «Арт-Иркутск 2004». В котором представлено объединение «Ноосфера». И есть доброжелательная статья искусствоведа (третьего), представляющего их работы. Я вспоминаю фестиваль современного искусства, проходивший в конце минувшего года в областном центре (он собрал неплохие отзывы). С чем же связаны заявления «протестантов»? За ответом не надо далеко ходить: правление Союза художников предложило Татьяне Жилиной освободить помещение мастерской. А именно там творили ноосферовцы.
Об этой причине я и спросил у присутствующих членов правления. Спросил прямо: конфликт вызван хозяйственным спором? Но мне стали рассказывать о том, что в Иркутске нет настоящего современного искусства…
Коли бы мне ответили, что да, суть конфликта в том, что мастерских в Иркутске мало, а художников все больше и больше, я бы подумал: на то вам и устав в руки — решайте по совести. Но одна сторона ратовала за репрессивных художников (а за спиной держала уведомление о лишении помещения для работы), другая напирала на малохудожественность современного искусства (а имела в виду то, что скоро отряд живописцев города пополнится новыми членами и все они «право имеют» на собственный творческий угол, для реализации которого можно лишить угла тех, кто думает, пишет по-другому, а главное — публично говорит то, что думает). Хотите верьте, хотите нет, а страдающей стороной, по моему мнению, выступало искусство… Так ли? Кто бы ответил…
Я и в Розанова Василия Васильевича заглянул, и Гоголя полистал, и с Михаилом Евграфовичем посоветовался, ан — нет мне ответа… А без оного нет и успокоения.
Василий Розанов («Уединенное»): «Больше любви; больше любви, дайте любви. Я задыхаюсь в холоде. У, как везде холодно».
Еще: «Отвратительное человека начинается с самодовольства.
И тогда самодовольны были чиновники.
Потом стали революционеры. И я возненавидел их».
Михаил Салтыков—Щедрин («Медведь на воеводстве»): «Злодейства крупные и серьезные нередко именуются блестящими и в качестве таковых заносятся на скрижали Истории. Злодейства же малые и шуточные именуются срамными… и от современников не получают похвалы».
Николай Гоголь («Портрет»): «Лучшие вынести всю горечь возможных гонений, нежели, нанести кому-либо одну тень гоненья… Народ не замечает множества пятен на других проходящих, одетых в будничные одежды. Ибо на будничных одеждах не замечаются пятна».
В 1894 г. ответ на этот вопрос был дан в статье «Хороша ли рознь между художниками?» В.В. Стасовым. Она была написана после реорганизации Академии художеств, когда часть передвижников во главе с Репиным вошла в состав профессоров Академии, что Стасов рассматривал как измену идеям и делу Товарищества. В это время ректором вновь организованного при Академии Высшего художественного училища стал Маковский; мастерскую пейзажной живописи возглавил Шишкин, а после него Куинджи; руководство мастерской исторической живописи принял на себя Репин; батальной мастерской — Кившенко; граверной — Матэ; скульптурной — Беклемишев.
Статья Стасова направлена в первую очередь против академического искусства, покровительствуемого и направляемого высшими кругами, за правдивое, неприкрашенное отображение в искусстве существующей действительности, за критическое ее осмысление.
Стасов развертывает перед читателем широкую картину борьбы против академического искусства в ряде стран и представляет доказательства того, что в лагере противников академика находятся повсюду наиболее значительные художники современности.
Наивной выглядит та рознь между художниками через прошедших 100 лет, 70 лет из которых велось социалистическое строительство.
Даже Иркутск, находящийся в 5 тысячах километров от Москвы переплюнул ту самую рознь. Здесь не рознь, а настоящая война.
Воюет официальный остаток прошлого — Союз художников, «стреляя» по тем, кто ярче. И в самом деле — посредственность и серость, плохие мишени, да и всех не перестреляешь — в себя попасть можно. А вот те, кто очень заметны и светятся — удобная мишень.
Ноосфера принимает брошенный вызов. Лейте ведрами вашу ненависть. Это было, есть и будет. Вот только одно жаль — от кипящей злости быстро приходят болезни, а дальше — смерть.
Ноохудожники — великие художники хотя бы потому, что их ненавидит бухгалтер, рожденный в далекой деревенской глуши, с трудом окончивший сельскохозяйственный институт и реально руководящий Союзом художников в Иркутске в 21 веке.
А гениальный В.В.Стасов из 1894 г. добавит: «Хорошо ли было бы, если бы люди нового закала не разорвали со всем прошедшим, не отказались бы от всех прежних прав и преимуществ, от всех блестящих предложений, которыми люди слабые, неимущие и беспомощные так часто бывают подкуплены и совращаемы, как какая-нибудь несчастная, но красивая шейка опытной мадамой, от множества соблазнительных выгод, каковы: значительны заказы, звания, квартира, сан преподавателя, жалованье, чины, ордена. Еще Александр Иванов за тридцать лет до наших артельщиков, писал: «Вы полагаете, что жалованье в шесть-восемь тысяч по смерть, получить красивый угол в Академии — есть уже высокое блаженство для художника? Я думаю, что это есть совершенное его несчастье. Художник должен быть совершенно свободен, никогда никому не подчинен, независимость его должна быть беспредельна».
Марина Несынова, искусствовед, г.Иркутск
Уважаемые посетители нашего сайта!
Выставки «НООСФЕРЫ» осуществляются на средства художников, при поддержке ряда организаций и частных лиц. Если Вы добились успеха в жизни и не забыли свою юность, молодость, и тех, кто Вам помог, и имеете возможность сейчас помочь талантливой молодежи Иркутска, поддержать выставочные программы «НООСФЕРЫ», напишите нам или позвоните по телефону 54-86-62 Вы можете оказать содействие, купив произведения искусства известных художников из нашей коллекции. Средства, вырученные от продажи, будут направлены на осуществление выставочных проектов для молодежи.
Например, окропленный Ольгой Пермяковой алой краской снежный холмик — могила ненаписанной картины. Татьяна Жилина наполнила полиэтиленовые пакеты снегом и краской — по ее словам, «они символизируют души умерших художников». Пакеты обвивала веревка, которая «отражала извилистость судьбы», на ее конце был «Гордиев узел». Его во время перформанса художница разрубила топором и сожгла.
Спросил прямо: конфликт вызван хозяйственным спором? Но мне стали рассказывать о том, что в Иркутске нет настоящего современного искусства…
за тридцать лет до наших артельщиков, писал: «Вы полагаете, что жалованье в шесть-восемь тысяч по смерть, получить красивый угол в Академии — есть уже высокое блаженство для художника? Я думаю, что это есть совершенное его несчастье. Художник должен быть совершенно свободен, никогда никому не подчинен, независимость его должна быть беспредельна».
